Топография террора. Воронеж

Текст и фото: Валерия Пастернакова

23.11.2023

Недавно группа волонтеров Мемориала* ездила в Воронеж, чтобы изучить топографию террора в городе и его окрестностях. Рассказываем вам, что мы там увидели.

В первый день мы вместе с коллегами из Воронежского Мемориала едем в Дубовку – одно из основных мест захоронений жертв Большого террора в Воронежской области. Дубовка – территория в 86 гектаров, которая находится рядом с микрорайоном с одноименным названием.

Мы встречаемся с местным экскурсоводом, который проведет нам экскурсию по Дубовке.

В 1937–1938 годах расстрелы проводились в здании УНКВД по Воронежской области (куда мы еще дойдем). После тела казненных везли имена сюда. Точное количество захороненных здесь людей неизвестно. По некоторым оценкам, их может быть от 8 до 10 тысяч.

История Дубовки начала открываться благодаря письму местного жителя Василия Новикова в газету «Коммуна», которое было опубликовало 7 июля 1989 года журналистом Котенко в статье «Какой лес хранит тайну?». Вот что он писал:

«Я не нахожу себе места в связи с воспоминаниями детских лет. В 30-е годы я жил в поселке Дубовка под Воронежем, недалеко от места захоронений репрессированных. Их зарывали тут, в черте дислокации войск НКВД».

Реакция администрации города и общественности была неожиданно резкой. Начались серьезные поиски.

Информационный стенд в Дубовке.

Другой местный житель, Иван Текутьев, всю жизнь проживший в окрестностях Дубовки, тоже рассказал свою историю. В феврале 1938 года он вместе с товарищем пошел на охоту. Лес в районе Дубовки посадили уже после войны, а до этого здесь была довольно песчаная территория. Уже в сумерках они случайно вышли к месту, где, как потом оказалось, и производили тайные захоронения расстрелянных. Текутьев увидел вдалеке несколько вооруженных людей, которые что-то закапывали. По его собственным словам, первой его реакцией было подойти и узнать, в чем дело, но что-то его остановило. Увиденное не оставляло его в покое, так что Текутьев вернулся спустя несколько дней и обнаружил две закопанные ямы, а на снегу – следы крови, отпечаток от человеческого тела и разбросанные вокруг бутылки. Текутьев пошел к участковому и рассказал об этом, и тот велел ему молчать об увиденном. Весной, когда растаял снег, Текутьев все же вернулся на место захоронения и насчитал в земле 103 ямы.

Все это он рассказал спустя 50 лет, когда в Дубовке, наконец, начались раскопки. С нескольких первых попыток ничего найти не удалось, но члены Воронежского Мемориала и особенно его председатель Вячеслав Битюцкий настаивали на продолжении поисков. В итоге благодаря помощи неравнодушных людей, которые в свое свободное время приезжали в Дубовку и копали, была вскрыта первая яма, затем вторая, затем третья… за последующие 20 лет было установлено как минимум 70 ям – но это число далеко не полное, и, по мнению некоторых исследователей, их реальное количество может быть в два раза больше.

Аллея скорби, вдоль которой производили перезахоронения.

Валентина Базилевская, которая принимала участие в раскопках, рассказывает одну удивительную историю. В пятой яме нашли необычный предмет – большой серебряный наперсный крест на цепочке. Как такой крест могли не изъять после ареста, было совершенно непонятно. Эта находка переплеталась с историей, рассказанной поэтом Геннадием Лутковым со слов его отца, который работал в НКВД и принимал участие в расстрелах. Тот рассказал, что во время одного из расстрелов к ним вышел случайно забредший священник и стал просить их не убивать людей, после чего его самого расстреляли. Найденный в яме крест указывает на то, что эта история может быть правдой, но пока установить личность священника не удалось.

Кое-где можно увидеть индивидуальные кресты и мемориальные таблички, установленные родственниками.

Исследование скелетов судмедэкспертами было проведено недостаточно профессионально. Изначально планировалось попытаться сопоставить установленный пол и возраст останков с имеющимися списками расстрелянных, но в итоге работа зашла в тупик.

Всего в Дубовке перезахоронено 3285 человек. На первое перезахоронение, которое провели в 1990 году, пришло несколько тысяч воронежцев. Сначала останки хоронили в тех же местах, где их нашли, а рядом устанавливали мемориальный камень с надписью «Здесь покоится прах [стольких] человек». С 2006 года их перезахоранивают на аллее, за которой устоялось название «Аллея скорби», в начале которой заложили закладной камень будущей часовни.

Одна из множества табличек, указывающих количество перезахороненных в этом месте останков.

Принадлежность некоторых останков удалось установить благодаря случайностям. Так, в кармане расстрелянного священника Ивана Духовского нашли клочок квитанции с его фамилией. Но это исключительный случай, и большинство останков остались неустановленными и перемешанными между собой.

Перезахоронения на Аллее скорби.

На фото ниже – то самое место, которое указал Иван Текутьев. Именно здесь в 1938 году он случайно наткнулся на захоронения. С него начались раскопки в Дубовке, и здесь же провели первое перезахоронение – в яму сложили 68 останков. Вероятнее всего, в этой местности остается большое количество необнаруженных ям (напомним, что Текутьев насчитал их 103!).

Поле, с которого начались раскопки в Дубовке.

Раскопки в Дубовке активно шли до середины 1990-х годов, после чего исследования прекратились на долгие 14 лет, а потом возобновились вновь. С 2012 года ежегодно 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, проходила церемония перезахоронения останков на Аллее скорби (сейчас, конечно, все изменилось). Зато сейчас здесь строят часовню, а каждое 30 октября множество людей съезжаются в Дубовку, чтобы вспомнить расстрелянных в Воронежской области в годы Большого террора.

Крест, установленный здесь в 1992 году.

На следующий день мы отправляемся на экскурсию по местам террора в Воронеже. На фото ниже – здание сами видите чего на улице Володарского. В советское время здесь было отделение местного НКВД. Чекисты въехали сюда в 1934 году. В годы Большого террора в подвалах этого здания проводили расстрелы.

Здание ФСБ – бывшего НКВД в Воронеже.

Со стороны улицы – серые ворота, куда, по свидетельства, заезжали «воронки» с арестованными. Сохранились свидетельства шофера воронежского ОГПУ и УНУВД Молчанова:

«А стреляли в полуподвале внутренней тюрьмы УНКВД, дом – где гаражи, на Володарского. Как войдешь в железные ворота – сразу налево. Иногда из окон других служебных помещений за погрузкой трупов можно было наблюдать… А однажды прихожу с утра в гараж, смотрю, – во дворе грузовик стоит, а из щелей с бортов кровавые сосульки свисают, аж до самой земли. Я завгара подозвал. Показываю. Он шофера вызвал, велел машину отчистить. Тот ее в снег загнал, кровавый лед оббил в снег, прикопал. Иногда утром в гараж идешь, зимой по пороше, а по дороге из ворот по улице Володарского кровавый следок тянется. Ну, думаю, значит – ночью возили».

Ворота здания бывшего НКВД.

Мы зашли во внутренний двор. В советское время здесь, как и сейчас, были жилые квартиры. Местные жители из окон могли наблюдать, что происходит у здания НКВД. По свидетельствам, во дворе находилась внутренняя тюрьма.

Жилые дама, стоящие бок о бок со зданием бывшего НКВД.

Из рассказа того же шофера Молчанова:

«А один раз прихожу я к своему начальнику. Он жил на улице Плехановской (на которой и стояли жилые дома, примыкавшие к зданию НКВД – прим. авт.)… Я пришел к нему вечером. Уже стемнело. Он мне открыл двери. “Проходи, – говорит, – только свет не зажигай”. И подводит меня к окну. Квартира его на пятом этаже была. “Смотри, смотри”, – говорит. Встали мы на подоконник, так что часть двора нашего управления была видна и входы в полуподвалы. Их два было. Видим – из них трупы таскают. На машину…».

Внутренний двор здания бывшего НКВД.

Со здания бывшего НКВД начинается воронежский «чекистский квартал». Неподалеку, на Володарского, 70, находится известный в городе памятник конструктивизма – «дом чекистов», построенный для сотрудников НКВД. Дом был полностью автономным: своя водонапорная башня, котельная, санчасть во дворе, детский сад, магазин. В единственном подъезде круглосуточно сидел дежурный. В закрытом дворе здания находилась тюрьма (которая позже была снесена) и склад вещей, конфискованных при аресте. Существует городская легенда о том, что ведомственные здания в «чекистском квартале» соединяли подземные переходы.

«Дом чекистов» на улице Володарского.

У нас получилось зайти внутрь «дома чекистов» и посмотреть на красивые конструктивистские пролеты. Старожилы дома уверяют, что здание было соединено подземным переходом со зданием обкома партии на площади Ленина, но, когда дом перестал быть ведомственным, сотрудники КГБ его зацементировали.

Лестничные пролеты в «доме чекистов».

В районе находится еще несколько бывших ведомственных зданий: например, здание театра юного зрителя на улице Дзержинского в 1930-е годы было клубом работников НКВД. В нескольких домах от него, во дворе, находится стена, которая, по свидетельствам местных жителей, в 1920-х годах использовалась как расстрельная.

«Расстрельная стена» на улице Орджоникидзе.

В сквере на улице Орджоникидзе находится довольно необычный памятник – жертвам белого террора. Он был установлен на месте казни нескольких коммунистов, повешенных здесь в 1919 году после прихода в Воронеж белых. Власть белогвардейцев продержалась в городе меньше месяца, после чего красные вновь заняли Воронеж и уже в свою очередь устроили множество казней.

Памятник жертвам Белого террора в Воронеже.

Если присмотреться, то можно понять, из чего строили ограждения сквера в 1929 году. Несколько лет назад с них начала осыпаться штукатурка, и открылись дореволюционные могильные плиты, которые в 1920-е годы крали с разрушаемых кладбищ.

Могильная плита в ограждении сквера на улице Орджоникидзе.

На этом наш мини-тур по Воронежу и Дубовке подходит к концу. Если вам интересны такие репортажи, не забывайте подписываться на наши соцсети, где мы постим много всего интересного!

*Международная общественная организация «Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал» ликвидирована по решению Верховного суда РФ. Ранее была объявлена в России «иностранным агентом».