В защиту ненужных вещей: кто и зачем хранит память о колымских лагерях?

Автор: Владислав Стаф

10.10.2023

Участники проекта «Колыма. Севвостлаг» во время полевой экспедиции по местам бывших лагерей, 2021 год
Фотография: Магаданский областной краеведческий музей

Бараки, лагерные вышки, куски шпал, орудия труда и скудного быта, фотографии и тысячи личных дел — вот все, что осталось в наши дни от огромной системы исправительных лагерей Колымы. Много это или мало? Возможно и нужно ли сохранять эти фрагменты? Что, в каком объеме и как показывать публике?

Местные краеведы, государственные чиновники, московские эксперты по-разному отвечают на эти вопросы. Кажется, сегодня пришло время разобраться в этих ответах. Ведь именно сегодня с особой настойчивостью пульсирует ключевой вопрос: действительно ли произошел демонтаж лагерной системы? Или исчезли только ее очевидцы и материальные свидетельства, а вместе с ними — и понимание, что возникновение и функционирование лагерей невозможно оправдать никакой рациональностью?

По нашей просьбе Владислав Стаф — историк, докторант Новой Сорбонны (Франция) и исследователь ГУЛАГа — разобрался во всем многообразии мемориальных подходов к наследию Севвостлага* и поразмышлял о том, какое будущее ждет инициативы по увековечению памяти заключенных сталинских лагерей.

* Севвостлаг

Северо-Восточный исправительно-трудовой лагерь, организованный советской властью в 1932 году при «Дальстрое» — промышленном тресте, который занимался разработкой месторождений золота и других полезных ископаемых в районе Верхней Колымы.

Первые места памяти

После распада СССР на Колыме, как и в других местах сталинских лагерей, начали возникать мемориалы и музейные экспозиции, посвященные страшному прошлому той эпохи. Пожалуй, самым громким событием на Колыме стало открытие в 1996 году «Маски Скорби» скульптора Эрнста Неизвестного на сопке Крутая, у подножия которой до сих пор находится заброшенное здание бывшей пересыльной тюрьмы. В последние годы местные власти совместно с Фондом Памяти* собираются его музеефицировать, однако пока что проект остается на бумаге¹.

Старейшая музейная экспозиция региона «Колыма. Севвостлаг. 1932–1956» открылась в 1992 году усилиями местного краеведа Сергея Ефимова в Магаданском областном краеведческом музее. Она рассказывает об основных лагерных пунктах нынешней Магаданской области, а иллюстрациями этой истории служат орудия труда заключенных и привезенная сюда лагерная вышка.

* Фонд Памяти

Полное наименование — Фонд «Увековечения памяти жертв политических репрессий». Основан в 2016 году, занимается организацией мероприятий и исследовательских работ, направленных на сохранение памяти жертв репрессий.

Мемориальный комплекс «Маска Скорби», 1996 год. Эрнст Неизвестный, Камиль Козаев
Фотография: Сахаровский центр

Экспозиция Колыма. Севвостлаг. 1932–1956» в Магаданском областном краеведческом музее
Фотография: Магаданский областной краеведческий музей

«Дальстрой» ≠ Севвостлаг?

Помимо упомянутой экспозиции «Колыма. Севвостлаг. 1932–1956», в Магаданском областном краеведческом музее долгое время параллельно существовала вторая — посвященная истории треста «Дальстрой». В ней были представлены документы и отчеты по освоению Колымы. Это разделение настораживало многих историков — и чтобы понять их, стоит сделать небольшой экскурс
в 1930-е годы.

«Дальстрой» — это промышленный трест, который появился в 1931 году и изначально должен был разрабатывать золотые месторождения региона. Поскольку рабочих рук для создания здесь необходимой инфраструктуры не хватало, уже в 1932 году в подчинении у «Дальстроя» оказался Северо-Восточный исправительно-трудовой лагерь (Севвостлаг). Он стал главным «поставщиком кадров» для треста — заключенных, без труда которых добыча десятков тысяч тонн золота, а затем и олова, вольфрама, кобальта и урана была бы невозможна. В 1938 году трест был подчинен НКВД, что фактически означало слияние «Дальстроя» и Севвостлага в одно целое.

Таким образом, разделение экспозиций на «Севвостлаг», где показаны условия труда заключенных Колымы, и «Дальстрой», на которой представлены документы о количестве добытых полезных ископаемых в рекордно сжатые сроки, можно считать корректным только для ситуации до 1938 года, хотя и в этом случае такой подход несколько дезориентирует и стирает тесную связь треста и лагеря.

Стоит отметить, что в наши дни экспозиция, посвященная «Дальстрою», уже закрыта. Часть экспонатов выставляется в рамках экспозиции «Колыма. Севвостлаг. 1932–1956», часть же остается в музейных фондах.

Подобное разделение историй «Дальстроя» и Севвостлага встречалось не только в магаданском музее. Далеко не всегда экономические успехи первого связываются с ценой, которую заплатили заключенные второго. Сегодня напротив здания мэрии Магадана стоит памятник первому главе «Дальстроя» Эдуарду Берзину*, к фигуре которого многие жители относятся с уважением, так как без него их город не возник бы на карте мира.

Определенную роль в формировании такой картинки сыграл почитаемый на Северо-Востоке России по сей день роман Олега Куваева «Территория» (1975), в котором не затрагивается тема сталинских лагерей, но романтизируется образ советских геологов, самоотверженно искавших золото для нужд страны в самых отдаленных ее уголках.

* Эдуард Берзин

Эдуард Берзин возглавлял трест «Дальстрой» с момента его основания в ноябре 1931 года по декабрь 1937 годв, когда он был арестован во время Большого террора. 1 августа 1938 года Берзин был расстрелян на территории спецобъекта «Коммунарка» под Москвой.

Скульптор Анатолий Семенов за работой над бюстом Эдуарда Берзина, 1988 год
Фотография: Архив Магаданской правды

Орнамент для тарелки с эмблемой «Дальстроя», выполненный художником Иосифом Галисом во время его заключения в лагерном пункте Мякит на Колыме.
Фотография: «Мемориал»

Предположительно фрагмент наматрасника с штампом Севвостлага. Обнаружен Сергеем Карпенко,
мать которого была репрессирована в 1937 году и могла привезти лоскут из заключения.
Фотография: «Мемориал»

Частные музеи Магаданской области.
Краеведческая стихия

При том что наиболее посещаемые экспозиции и памятники находятся в Магадане, довольно много низовых краеведческих инициатив возникли в поселках вдоль трассы «Колыма»*. Пожалуй, самым известным краеведом региона стал Иван Паникаров², бывший сантехник, приехавший жить на Колыму в начале 1980-х годов и увлекшийся темой лагерей. В 1990 году Паникаров создал «Общество по поиску незаконно репрессированных», вскоре по его инициативе был открыт памятник неизвестному заключенному в поселке Ягодное, а еще чуть позже — памятник расстрелянным в тюрьме «Серпантинка» рядом с поселком Хатыннах. Эти мемориалы стали первыми памятниками жертвам ГУЛАГа на Колыме.

1994 год / музей «Память Колымы» в поселке Ягодное

Уже с конца 1980-х Паникаров искал бывших колымских узников, чтобы начать разработку базы данных пострадавших в лагерях. В 1994 году в его квартире в поселке Ягодное возник музей «Память Колымы»: в одной из комнат просто расставлены инструменты заключенных, привезенные из экспедиций по местам лагерей. В 2000-е годы Паникаров планировал создать в Ягодном музей в виде реконструированного лагеря (следов настоящих лагерей в поселке не осталось), однако реализовать эту идею не получилось.

1996 год / музей в поселке Усть-Омчуг

Чуть позже, в 1996 году свой музей сумела создать местная краеведка Инна Грибанова. Историко-краеведческий музей Центра досуга и народного творчества расположен в поселке Усть-Омчуг на Тенькинской трассе. Экспозиция посвящена в основном истории одного конкретного места — уранового лагеря Бутугычаг, одного из самых страшных на Колыме. Его руины находятся в нескольких десятках километрах от Усть-Омчуга.

2005 год / мемориальная комната Варлама Шаламова в поселке Дебин

Инициатива по созданию подобных «мест памяти» принадлежала далеко не только историкам и краеведам. В 2005 году в поселке Дебин главный врач местной больницы Георгий Гончаров открыл мемориальную комнату писателя Варлама Шаламова — пожалуй, самого известного узника Колымы, работавшего в этой больнице в 1940-е годы.

Другой пример — история местного предпринимателя Михаила Шибистого. В 2008 году он организовал музей в стенах торгового центра в городе Сусумане, одного из важнейших центров золотодобычи на Колыме. Михаил участвовал в нескольких экспедициях по лагерным местам вокруг Сусумана, собирая для музея артефакты, которые казались ему достойными внимания: от рельсов до костылей.

Такая «стихийность» экспозиций характерна для многих колымских музеев, расположенных вдоль трассы: обычно это небольшие помещения без какого-либо специального оформления, где расставлены артефакты из лагерей Севвостлага, документы, карты и предметы советского быта. Зачастую у собраний нет систематических каталогов. Несколько выделяется музей «Память Колымы»: он известен в области не только из-за большого количества экспонатов, но и потому, что Иван Паникаров собирает воспоминания заключенных, публикует их, создает базу бывших узников Колымы.

* Трасса «Колыма»

Автомобильная дорога, проложенная в 1931–1953 годы и связавшая Магадан и Якутию. При строительстве трассы использовался труд заключенных Севвостлага, что превратило ее в один из символов сталинских лагерей.

Михаил Шибистый (в центре) и другие участники проекта «Колыма. Севвостлаг» во время подготовки к экспедиции,2021 год
Фотография: «Колыма. Севвостлаг»

Карта рудника Бутугычаг из экспозиции Усть-Омчугского музея
Фотография: Историко-краеведческий музей Центра досуга и народного творчества в поселке Усть-Омчуг, Магаданская область

Опыт соседей: музеи Якутии

Не стоит забывать, что две трети трассы «Колыма» проходят по территории Якутии, где также располагались сталинские лагеря. Несмотря на это, большинство исследований о лагерном прошлом посвящено именно Магаданской области, а дела с сохранением памяти о заключенных в соседней республике обстоят сложнее.

1992 год музей в селе Томтор

На якутской части трассы возникло три ключевых музея, старейший из которых был создан в селе Томтор на базе местной школы. Его организовала в 1992 году преподавательница русского языка и литературы Мария Боярова, стремившаяся увековечить память писателей, отбывавших сроки на Колыме. И хотя музей в Томторе не очень известен, именно этот проект на Полюсе Холода — один из старейших музеев о ГУЛАГе во всей стране³.

1990-е годы коллекция в музее села Усть-Нера

Параллельно в краеведческом музее в Усть-Нере стараниями директорки Елены Арчаковой начала формироваться стихийная коллекция лагерных вещей. Ее дело в конце 2000-х годов продолжила преемница Светлана Закусило, при которой целая комната была стилизована под лагерный барак.

1996 год музей «Магаданская трасса» в селе Теплый Ключ

Наконец, в селе Теплый Ключ в 1996 году был открыт музей «Магаданская трасса», который посвящен именно этой дороге, построенной силами заключенных. Инициатором выступил туристический клуб «Лидер» во главе с краеведом Иваном Игошиным в поселке Хандыга. Коллекции и часть экспозиции музея были размещены в клубе «Лидер», однако после смерти Игошина в 2018 году они лишились помещения, и дальнейшая судьба всего собрания до сих пор не ясна.

При этом якутские музеи в основном рассказывают лишь о своем улусе (районе), не пытаясь комплексно осмыслить историю «Дальстроя». Даже «столица» Севвостлага Магадан оказывается на периферии их экспозиций — из-за его удаленности от Якутии большинство местных жителей в «столице Колымского края» никогда не были.

Экспозиция музея в селе Томтор, Якутия
Фотография: Якутия. Инфо

Музей «Магаданская трасса» в селе Теплый ключ, Якутия
Фотография: visit-yakutia.com

Другой формой проживания опыта заключенных стали экспедиции к остаткам лагерей, до которых сегодня возможно добраться только на внедорожниках и вездеходах. В Магаданской области существует два основных места, куда ездят путешественники по местам репрессий — рудники «Днепровский» и Бутугычаг. Правда, направляются к ним не только «паломники», но и местные жители, которые ищут здесь металлолом. Так, в 2018 году из уранового рудника Бутугычаг группа неизвестных вывезла рельсы узкоколейной железной дороги.

На фоне этих событий рудник «Днепровский» в 2020 году получил охранный статус*. Фонд Памяти выработал концепцию его дальнейшей музеефикации, однако весной 2022 года проект консервации лагеря был заморожен. Авторы инициативы планировали не просто создать музей на месте рудника, но и разработать масштабную сеть «музейно-мемориальной инфраструктуры», куда, помимо лагеря, должны входить памятные места как в самом Магадане, так и в поселках Ягодное и Усть-Омчуг. Обсуждалась даже музеефикация рудника Бутугычаг 5. Если проект когда-нибудь получит реализацию, это будет первый в России случай музеефикации лагеря ГУЛАГа, практически нетронутого с 1950-х годов.

Кстати, опыт Якутии и в этом вопросе отличается от магаданских практик: экспедиций тут почти не бывает. Иногда складывается ощущение, что тема лагерей здесь как будто табуирована. Однако это не совсем так: якуты просто иначе относятся к остаткам лагерной инфраструктуры. Набредая на них, якутские охотники стараются не приближаться к этим руинам, считая их «плохими местами». Брать оттуда ничего нельзя — ни для музея, ни для коммерческой выгоды, а хранить лагерные вещи дома в якутских селах считается небезопасным. Отчасти это объясняет и некоторый вакуум вокруг работы с темой лагерного наследия.

Иными словами, трасса «Колыма» четко делится на магаданскую и якутскую части, где совершенно по-разному работают со страшным прошлым этих мест.

* Охранный статус

Статус объекта культурного наследия устанавливает вокруг него «защитную зону», что способствует сохранению памятника в том виде, в котором он до нас дошел, и проведению научно-исследовательских работ.

Лагерь Бутугычаг, Магаданская область, 2017 год
Фотография: Толич / djebel-club.ru

Лагерь Бутугычаг, Магаданская область, 1989 год
Фотография: Архив Дмитрия Вышемирского / История России в фотографиях

Есть ли будущее у прошлого Колымы?

Сохранять наследие ГУЛАГа на Колыме крайне непросто. Часто звучат споры о необходимости и целесообразности таких проектов. Не ясна и дальнейшая судьба музеев вдоль трассы «Колыма», появившихся в 1990-е годы: как правило, это были инициативы отдельных энтузиастов и энтузиасток, и будет ли кто-то заниматься их развитием в будущем — большой вопрос.

Главная проблема для успешного функционирования музеев в дальнейшем — их труднодоступность. В ближайшее время ни о каком относительно массовом туризме на Колыму речи не идет. Любые попытки сохранения изолированных остатков лагерей обходятся очень дорого. Такие проекты на территории бывшего «Дальстроя» будут стоить гораздо дороже, чем в Сибири и тем более в европейской части страны.

В 2021 году рядом с московским музеем истории ГУЛАГа открылся Сад Памяти, где была поставлена лагерная вышка, привезенная из рудника «Днепровский». Жители столицы могли своими глазами увидеть, как выглядели вышки колымских лагерей. Однако и подобные перемещения объектов лагерной инфраструктуры вызывают споры, тем более что целые бараки и штольни едва ли пригодны для транспортировки.

Сегодня активно разрабатываются цифровые альтернативы путешествиям на Колыму — виртуальные туры. Так, в музее истории ГУЛАГа можно пройтись по территории Бутугычага в очках виртуальной реальности. Но позволяет ли это приблизиться к опыту тех, кто оказался в колымском заключении, испытав на себе все тяготы лагерной жизни в жесточайших природных условиях?

Источники: